Жизнь на высоте

Налоговые и таможенные вести, N 45 от 8 ноября 2012 года

Приехав любоваться великолепием отрогов Гиссарского хребта Памиро-Алая, мы задумались: а легко ли живется в высокогорье людям? Здесь находится уникальное место, каких немного осталось в Узбекистане да и, наверное, во всем мире – Гиссарский государственный заповедник. Не вредит ли этой «жемчужине» соседство с живущими рядом людьми? Не мешает ли горцам соседство с заповедником?

МЕДВЕДИ РАСПОЯСАЛИСЬ

Взглянуть на вопрос в этом ракурсе позволило любопытное событие. Мы устроились на ночлег близ заповедника, в 30 метрах от фруктовых садов, взращенных жителями высокогорного кишлака Сувтушар. Среди ночи нас разбудили лай собак, крики хозяина сада Саидали Кулдашева. Оказалось, с соседнего склона в сад спустилась поужинать медвежья ­семья – двое взрослых и пятеро медвежат. Конец лета и осень – время, когда косолапые усиленно питаются перед тем, как залечь в спячку. Спускаются в сады, лакомятся фруктами. Поскольку аппетит у них завидный, фермеры по ночам охраняют созревший урожай. Саидали-ака пустил в ход нехитрое, но испытанное «оружие»: стал колотить лопатой по металлическому тазу. Грохот, способный ввергнуть в бегство армию неприятеля, перепугал и косолапых бедолаг, собравшихся устроить в саду вечеринку. Семейство топтыгиных кинулось наутек вверх по склону.

Честно говоря, нам было жаль оставшихся без ужина мишек. А Саидали-ака не разделял нашего сожаления: «Совсем обнаглели! Каждую ночь по одному приходят, а тут нагрянули целой компанией». Один взрослый медведь способен за два дня умять около тонны яблок. Можно представить, что осталось бы от урожая после семейного пиршества!

3 года назад нас удивил «демографический взрыв» среди здешних бурых медведей, занесенных в Красную книгу Узбекистана. Они бродили по садам и горным дорогам целыми семьями, заходили в подворья сельчан. Жители жаловались: опустошают сады, ломают деревья, ограды, задирают на выпасах жеребят, баранов, телят. Тогда, чтобы избежать встречи с ними, старались закончить работу в садах засветло, сейчас привыкли к ним и без страха остаются на ночь охранять урожай. О медведях говорят как о воришках, замучивших своими выходками. Жители жалуются работникам заповедника: «Житья нет от ваших медведей, разберитесь с ними». На что экологи отвечают: «А они вам паспорт показывали, что наши?». Медведи в тот год настолько распоясались, что один из них заснул прямо посреди двора. Хозяева вызвали милиционера, который всю ночь просидел над спящим косолапым с пистолетом в руках. А утром под крики соседей перепуганный зверь рванул в горы.

По словам экологов, если медведя не спровоцировать, он не нападет на людей. Но жители, уставшие от назойливости мишек и наносимого ими ущерба, требовали... переселить зверей в другие места, отстрелять, чтобы стало меньше. Один медведь-шатун не ушел в спячку, а обосновался в Гилане на кладбище, рушил там захоронения. По просьбе жителей экологи получили разрешение Кабинета Министров на отстрел зверя. Получается, не только люди могут нанести вред живой природе, но и та способна наносить ущерб горцам.

ПО ГОРАМ, ПО ДОЛАМ...

Рядом с Гиссарским заповедником, занимающим 81 тысячу гектаров, 8 высокогорных кишлаков. Некоторые вплотную с ним граничат, создавая потенциальный риск, угрозу хрупкой экосистеме, охраняемой экологами.

Горы, леса, сады, звенящие реки – все это для здешних жителей привычная среда, с которой они – единое целое. Бережное отношение к природе здесь – норма жизни, иначе накажешь сам себя, не выживешь. Поэтому в суровых условиях высокогорья люди стараются жить в гармонии с природой, не наносить ей невосполнимый урон, не нарушать веками сложившийся уклад и порядок.

Но люди есть люди. Горные кишлаки растут, жители пасут скот, занимаются садоводством, выращивают на горных склонах картошку, зерновые, потихоньку наступая на охраняемые территории. В 1990 году решением правительства от заповедника отрезали 6,1 тысячи гектаров земли и передали горцам для ведения хозяйственной деятельности.

Работники заповедника – главным образом жители соседских кишлаков, которые хорошо знают проблемы взаимоотношений человека и природы. В заповеднике запрещена любая хозяйственная деятельность, в том числе выпас скота, который создает для него одну из серьезных угроз. Прежде обжитые горцами земли входили в колхозы и совхозы. Сейчас это владения фермеров. Для выпаса, заготовки кормов местные органы власти отводят людям угодья на лесных массивах. Рядом с заповедником раскинулись Яккабагский, Китабский, Дехкан­абадский, Камашинский лесхозы. Чтобы получить разрешение пасти скот на их территориях, сельчане должны заплатить за каждую голову скота. Имеющим отару или большое стадо получается дороговато. Некоторые стараются обойти закон – рядом заповедник, почему бы не рискнуть? Дешево и сердито. Но отвечать за это придется уж точно сердито, в соответствии с законодательством.

При распределении пастбищных угодий все стремятся получить квоту в высокогорье, где сочные травы, прохлада, тенистые угодья – поистине райские места. Оставшиеся в аутсайдерах ищут лучшее место под солнцем. Заповедник – искушение для недобросовестных фермеров, которые норовят загнать стадо на его территорию. А это не 5–10 барашков, а огромные отары с поголовьем от 300 до 1 000 голов, создающие угрозу уникальному растительному миру. В соответствии со статьей 82 Кодекса об административной ответственности к нарушителям применяют штрафные санкции от 1 до 3 МРЗП, к должностным лицам – от 3 до 5 МРЗП. Кроме того, на основании постановлений Кабинета Министров от 27.07.1995 г. N 293* и от 28.10.2004 г. N 508** предъявляются немалые иски. Взыскание ущерба производится с учетом поголовья. Если нарушители своевременно не оплачивают штрафы и иски, дела передаются в суд, при причинении особо крупного ущерба растительному миру – в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

Работники заповедника рассказали о двух высокогорных кишлаках – Куль и Гилан, в которых мне посчастливилось побывать. Оба находятся в 4 километрах от заповедника, но проблемы взаимодействия с природой они решают по-разному. Жители Куля, расположенного на высоте 3 300 метров, частенько нарушают заповедный режим. Экологи пресекают то там, то здесь незаконный выпас. Вокруг кишлака есть пастбища, но люди на них заготавливают корма на зиму. А ниже – примерно в 15 километрах – тоже есть пригодные для выпаса угодья, но кульцы их не используют – далеко. У гиланцев, живущих на высоте 2 200 метров, пастбища тоже в низине – примерно в 10 километрах от кишлака. И тем не менее именно на них и пасут скот гиланцы, понимая, что уникальный заповедный мир, с которым они живут бок о бок, надо беречь.

ОТКУДА ДРОВИШКИ?

В полутора километрах от заповедника – охранная зона. На ее территории разрешена хозяйственная деятельность, но запрещены рыбная ловля, охота, рубка деревьев. Еще лет 6 назад живописное место близ кишлака Сувтушар утопало в зелени. Помню, как ехали на УАЗике в зеленом туннеле, в который не пробивались лучи солнца. В эту поездку с сожалением констатировали, как изменилось это место. Местами от зеленого ландшафта не осталось и следа. Мы видели, как на земле фермерских хозяйств рубят прекрасные деревья, грузят их на КамАЗ и вывозят. Имеют ли они право на вырубку?

– Ни в коем случае, – говорит Владимир Худяков, начальник специнспекции заповедника. – Исключение составляет так называемая санитарная рубка, когда речь идет о больных, нежизнеспособных деревьях. Но при этом, срубив одно дерево, фермер должен посадить несколько. За разрешением санитарной рубки ему надо обратиться в хокимият, который согласует этот вопрос с област­ным комитетом по охране природы. А тот в свою очередь оценит целесообразность вырубки. Проблема в том, что фермеры часто нарушают эти требования и под предлогом санрубки уничтожают здоровые, жизнестойкие деревья.

Древесина жизненно необходима в горных селениях. Она идет на обустройство и строительство жилища, отопление, приготовление пищи. Как решать этот вопрос, если на вырубку деревьев наложено вето? В некоторых кишлаках осуществляют бартер: люди меняют картошку, фрукты на лесоматериалы. Лесхозы могут продавать жителям деревья после санрубки.

А вот как решают проблемы жители Гилана. Здесь махалля решает социальные вопросы, стараясь не наносить урон окружающей среде.

– У гиланцев в подворьях практически нет огородов, – говорит начальник Гиланского участка Мамараим Ниёзов. – Внизу у каждого дача. Эти земли люди получили в пользование, выращивают на них фрукты, овощи. Кроме того, всем желающим махаллинский комитет выделяет неудобья. Но с условием, что каждый должен высадить на них 200–300 деревьев (в основном тополя), которые используют потом для хозяйственных целей. Поэтому у гиланцев не возникает вопроса, где взять древесину. Здесь нет незаконной вырубки деревьев.

– Заготовка дров на зиму – серьезная проблема для жителей высокогорья, – добавляет начальник Танхаздарьинского участка Эргаш Махматкулов. – Мы обращались в хокимият, чтобы наладить обеспечение людей углем. У перекупщиков уголь в несколько раз дороже, но его доставка в высокогорье обходится дороже самого топлива. Мы предлагали продавать его централизованно по оптовым ценам. А доставку обеспечили бы сами, хашаром. Пока вопрос открыт, а потому рубят кустарники, деревья, уничтожают природу. В самом заповеднике случаев незаконной вырубки нет, а вот вокруг него – сколько угодно. Сообщаем о таких фактах в област­ной комитет по охране природы. Думаю, решить вопрос отопления в высокогорье могли бы альтернативные источники энергии, например биогаз. Уверен, что жители кишлака Олмате, где я живу, могли бы скооперироваться и внести часть средств в реализацию такого проекта.

СТРОЯТ СЕБЕ –  ПОМОГАЮТ ГОРЦАМ

В Танхаздарьинский участок заповедника на 5 километров врезаются фермерские хозяйства. Этот аппендикс в 3 000 гектаров всегда создавал риски для охраняемой территории, провоцируя незаконный выпас. Мы побывали в фермерском хозяйстве Абдумалика Сафарова, которое раскинулось буквально в двух шагах от заповедной территории, в прекрасном обрамлении горных вершин. Фермер выращивает на 3,5 гектара овощи, фрукты, тополя, обеспечивая себя древесиной. 6 гектаров в его хозяйстве занимают пастбища.

– Конфликта с заповедником у Абдумалика нет, – подтвердил Эргаш-ака. – Он старается не навредить окружающей среде.

На Миракинском участке есть святое место, к которому не зарастает народная тропа. Оно находится рядом с живописным водопадом – настоящей горной «жемчужиной». Благо, что расположено оно в 500 метрах от буферной зоны. Люди не нарушают заповедный режим, совершив молитву, тут же возвращаются.

Конечно, у работников заповедника хватает своих забот. И они прекрасно понимают, насколько хрупкая, охраняемая ими экосистема зависима от живущих рядом с ней людей. Поэтому стараются строить отношения с ними на принципах диалога, уважения, взаимопонимания. Развивая инфраструктуру заповедника, одновременно облегчают жизнь горцам – обустраивают подъездные пути к труднодоступным участкам, строят мосты, в том числе на неохраняемой территории. Для местных жителей это большое благо.

Для высокогорья серьезной проблемой являются дороги. Решая ее, гиланцы ремонтируют их сами, зимой расчищают, вкладывают в это собственные средства. В результате дорога от Гилана до Гиссарака – а это 23 километра – в порядке.

Наверное, окружающая горцев красота является для них делом обыденным. Экологи на семинарах и встречах разъясняют: таких мест в мире осталось мало, а потому все мы в ответе за них. Беречь, сохранять, не причинять вреда природной среде – наша конституционная обязанность.

Ирина ГРЕБЕНЮК, наш корр.

Шахрисабз.

Фото автора.

 ----------------------------------------

*«Об утверждении такс для исчисления размеров взыскания за ущерб, причиненный растительному миру Республики Узбекистан».

**«Об усилении контроля за рациональным использованием биологических ресурсов, ввозом и вывозом их за пределы Республики Узбекистан».