Основной проблемой лизинговых компаний, как правило, является просрочка либо неоплата лизингополучателями лизинговых платежей.
В этой ситуации статья 11 Закона «О лизинге» (далее – Закон) регламентирует, что лизингодатель вправе: «… в случае допущения лизингополучателем существенного нарушения своих обязанностей потребовать ускоренной выплаты будущих лизинговых платежей, если иное не предусмотрено договором лизинга, или потребовать расторжения договора с обращением взыскания на объект лизинга в порядке, предусмотренном для взыскания на предмет залога и взысканием убытков». Этот же порядок отражен и в разъяснении, данном в Постановлении Пленума ВХС от 27.11.2015 г. № 289 в редакции 19.12.2020 г.
Как видим, Закон, вроде бы, предоставляет лизингодателю два варианта решения проблемы: либо потребовать ускоренной выплаты будущих лизинговых платежей, либо расторгнуть договор, обратить взыскание на объект лизинга в порядке, предусмотренном для взыскания на предмет залога, и взыскать убытки.
В данном случае вызывает вопросы формулировка: «... обратить взыскание на объект лизинга в порядке, предусмотренном для взыскания на предмет залога...» и недопонимание в ее практической реализации.
Обратимся к нормам законодательства, регулирующим правоотношения по залогу, в части реализации прав залогодержателя (кредитора) по его требованиям, обеспеченным залогом, при ненадлежащем исполнении должником своих обязательств.
Статья 264 Гражданского кодекса определяет, что залогом считается передача одним лицом другому имущества или права на него под обеспечение обязательства, а согласно статье 266 ГК залогодателем вещи может быть ее собственник.
Возникает вопрос: как можно реализовать нормы, регулирующие правоотношения по залогу, правоотношениям по лизингу, где нет залогодателя, как собственно и залогодержателя?
Далее. В силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества. При этом само имущество реализуется принудительно с публичных торгов, либо путем прямой продажи, передачи в кредит, лизинг, аренду, продажи в рассрочку или через другие сделки. В любом случае заложенное имущество (объект лизинга) лизингодатель не получит. Это лишний раз подтверждают Постановление Пленума ВС от 24.09.1999 г. № 16 и Постановление совместного Пленума ВС РУз и ВХС РУз от 22.12.2006 г. № 13/150. В них говорится, что действующее законодательство не предусматривает возможность передачи имущества, являющегося предметом залога, в собственность залогодержателя и всякие соглашения, предусматривающие такую передачу, являются ничтожными.
То есть «... обращение взыскания на объект лизинга в порядке, предусмотренном для взыскания на предмет залога...» в итоге приводит к продаже объекта лизинга, как предмета залога, через публичные торги. Поэтому приходим к выводу, что у лизингодателя, в случае просрочки либо неуплате лизинговых платежей лизингополучателем, имеется лишь одно право – получить денежные средства. Это право реализуется путем досрочного взыскания лизинговых платежей либо путем обращения взыскания на объект лизинга, которое в итоге также приводит к получению лизингодателем денежных средств после продажи объекта лизинга с публичных торгов.
Теперь представим себе ситуацию, когда лизингодатель вследствие отсутствия лизинговых платежей подает в суд на «... расторжение договора с обращением взыскания на объект лизинга в порядке, предусмотренном для взыскания на предмет залога и взысканием убытков». На дату подачи иска имеется как минимум два просроченных платежа, т.е. два месяца нет оплаты. Далее месяц или полтора месяца идет судебный процесс, месяц дается на вступление решения в силу, – если не будет подана апелляционная или кассационная жалобы. Потом торги и пр. Весь процесс растягивается на длительный срок, а объект лизинга продолжает эксплуатироваться и изнашиваться, а просроченные периодические выкупные платежи взыскивать Закон не позволяет. Иными словами, при обращении взыскания на объект лизинга, просроченных выкупных платежей лизингодатель лишается, даже если объект лизинга будет продан.
Рассматриваемые правоотношения Закон в редакции до 22.10.2019 г. регулировал так: лизингодатель вправе «… в случае допущения лизингополучателем существенного нарушения своих обязанностей потребовать ускоренной выплаты будущих лизинговых платежей, если иное не предусмотрено договором лизинга, или потребовать расторжения договора с получением обратно объекта лизинга и взысканием убытков». То есть ранее право возврата объекта лизинга было, но сейчас, увы, объект лизинга получить нельзя.
Думается, что изменения в Закон, как и в статью 597 Гражданского кодекса, в октябре 2019 г. были приняты поспешно, в противоречие с остальным законодательством, регулирующим лизинговые отношения в части «судьбы» объекта лизинга. В частности, часть 2 статьи 249 Налогового кодекса, пункт 37 НСБУ № 6, пункт 18 Положения о порядке отражения арендных операций в бухгалтерском учете ( рег. МЮ от 01.06.2009 г. № 1961) – все они предусматривают возврат объекта лизинга. Да и в самом Законе статья 12 обязывает лизингополучателя при расторжении договора лизинга возвратить объект лизинга в состоянии, в каком он его получил от лизингодателя, с учетом его нормального износа и изменений, обусловленных соглашением сторон.
В этом плане внесенные в Закон изменения противоречат как Конституции Узбекистана, так и Закону «О защите частной собственности и гарантиях прав собственников». В них говорится, что частная собственность неприкосновенна и защищается государством, а собственник по своему усмотрению и в своих интересах владеет, пользуется и распоряжается принадлежащим ему имуществом.
К сожалению, нет и единой судебной практики по подобным спорам, зачастую суды, как первой инстанции, так и Верховный суд принимают прямо противоположные решения.
Обратимся к передовому международному стандарту – Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге, принятой в Оттаве 28 мая 1988 г. и вступившей в силу для Республики Узбекистан 1 февраля 2001 года.
Конвенция так регулирует рассматриваемые правоотношения. В случае нарушения лизингополучателем своих обязанностей лизингодатель вправе потребовать уплаты причитающихся ему невыплаченных периодических платежей вместе с процентами и возмещение убытков ( ст. 13 Конвенции). Если же лизингополучатель допустил существенное нарушение своих обязанностей, то лизингодатель может потребовать досрочной выплаты сумм будущих периодических платежей, если это предусмотрено договором лизинга. Или может расторгнуть договор лизинга, и после такого расторжения:
а) восстановить владение объектом лизинга; и
б) потребовать возмещения убытков в таких суммах, которые поставили бы лизингодателя в положение, в котором он находился бы при выполнении лизингополучателем договора лизинга в соответствии с его условиями.
По международному стандарту, применительно к нашим условиям, лизингодатель при существенном нарушении лизингополучателем своих обязательств вправе:
- расторгнуть договор;
- изъять объект лизинга;
- и взыскать в составе убытков упущенную выгоду в виде процентного дохода и некую плату за все время неоплаченного, но используемого объекта лизинга.
В нашем случае, принимая во внимание, что лизинг – это особый вид аренды, взыскание неких платежей вместо просроченных укладывается в рамки условия статьи 554 ГК, где арендодателю предоставляется право взыскать арендные платежи за все время пользования арендным имуществом.
В Законе «Об инвестициях и инвестиционной деятельности» указано, что иностранным инвесторам и иностранным инвестициям предоставляется справедливый и равноправный режим. Такой режим не может быть менее благоприятным, чем режим:
- определенный в международных договорах Республики Узбекистан;
- для инвестиций, осуществляемых юридическими и физическими лицами Узбекистана.
Так какой режим более благоприятный в части возврата или невозврата объекта лизинга, – установленный в Законе или в Оттавской Конвенции? Предполагаю, что в Конвенции, к которой присоединилась десятки стран, режим более благоприятен.
Примерно на таких условиях, как в Конвенции должна была состояться имплементация международного стандарта по лизингу в национальное законодательство. Однако этого не произошло, что привело к существенному нарушению в реализации прав собственности лизингодателя и ограничению возможности его защиты.
Эти недоработки законодательства порождают множество проблем и мешают развитию лизинга. Уверен, что внесение предлагаемых изменений в Закон «О лизинге», защищающих все стороны лизинговых сделок, будет способствовать повышению этого эффективного инструмента финансирования национального бизнеса.
Александр Цой,
адвокат, АФ «ESTE PRIME».
